Франсин Риверс - Рассвет наступит неизбежно [As Sure as the Dawn]

Крепко прижимая к себе Халева, Рицпа шла по проходу, глядя на плиты захоронений, расположенные по обеим сторонам коридора на двух уровнях — снизу и сверху. На каждой были написаны имена: Памфилий, Констанция, Претекстат, Гонорий, Коммодилия, Марселина, Май. Она заметила, что на одной плите был вырезан якорь, на другой был изображен павлин, символизирующий вечную жизнь, на третьей были нарисованы две рыбы и хлеб.

Феофил повернул за угол, и Рицпа прошла вслед за ним мимо еще одной аркозолии с фреской, изображающей Доброго Пастыря с найденной овцой на плечах.

— Все эти умершие были христианами? — спросила Рицпа, и ей показался странным ее собственный голос.

— Восемьдесят семь из них, и почти все они захоронены там, где мы сейчас находимся. Выше располагаются более старые могилы членов семейства Новация. Друзья семьи тоже могли хоронить здесь своих умерших родственников. Здесь даже захоронено несколько поколений рабов этой семьи.

Впереди Рицпа услышала голоса. Феофил повел ее по еще одной лестнице к проходу, который расширялся и переходил в очередную огромную кубикулу. Она освещалась сверху. Атрет сидел на шерстяной подстилке, прислонившись к стене, его лицо было мертвенно–бледным.

В помещении находилось несколько человек, которые суетились вокруг Атрета и говорили о чем–то одновременно, но Рицпа сразу обратила внимание на одну пожилую женщину. Ее седые волосы были заплетены и убраны в аккуратную прическу. Одета она была в простой пал из синего полотна очень высокого качества, украшений и драгоценностей на ней не было. Она передала кому–то серебряный кубок с вином, предназначенный для Атрета. Потом она повернулась к вошедшим, ее морщинистое лицо излучало любовь и спокойствие.

— Феофил, — сказала она, явно радуясь появлению сотника. Улыбаясь, она протянула ему руки.

— Мы в большом долгу перед тобой, госпожа Альфина, — сказал Феофил, взяв ее руки в свои. Склонясь с величайшим почтением, он поцеловал ей обе руки.

— Вы в долгу не передо мной, а перед Богом, — ответила женщина. — Он услышал наши молитвы, разве не так? — Ее глаза сияли радостью, когда она потрепала сотника по щеке, будто перед ней стоял мальчишка, а не многое повидавший в жизни воин.

Феофил засмеялся.

— Конечно, моя госпожа.

— А эта прекрасная девушка — госпожа Рицпа, — уточнила Альфина, протягивая руку. — Добро пожаловать, моя дорогая.

— Спасибо тебе, моя госпожа, — сказала Рицпа, тронутая такой теплотой.

— Зови меня Альфина. Мы ведь все равны во Христе Иисусе. — Женщина повернулась и взглянула на Атрета. — Признаюсь, мне было любопытно увидеть великого Атрета.

— Раньше он выглядел лучше, — сухо сказал Феофил.

— Но именно таким я его и представила, когда Руф описал мне его: с фигурой Марса и лицом Аполлона, — сказала Альфина. — Руф — это мой сын, — пояснила она Рицпе. — Несколько дней назад он отправился в ту гостиницу, но не смог даже близко подойти к Атрету. Он сказал, что все аморате были такими толстыми, как насквозь прогнившие политики в нашем сенате. Мы ведь надеялись привести вас сюда еще несколько дней назад.

— Атрет не пришел бы, — сказала Рицпа.

— Нам нужны были деньги, — откликнулся Атрет со своего места и посмотрел на Рицпу. — И теперь у нас их достаточно. Где они?

Рицпа почувствовала, как кровь отливает от ее щек, а потом приливает с новой силой, от чего ее бросило в жар.

— О мой Бог…

— Ты забыла их? — с ужасом спросил ее Атрет. От волнения у него так разболелась голова, что он едва не ослеп.

— Апулей позаботился о том, чтобы ваши вещи не остались в гостинице, — сказал Феофил. Он отвязал от пояса тяжелый кожаный мешочек и положил его у ног Атрета. — В том числе и твое золото. — Скривив печально губы, он добавил: — Рицпа в первую очередь беспокоилась о тебе.

Атрет перевел взгляд с мешочка на Феофила. Подавленный, он откинул голову назад, к холодной стене, покрытой штукатуркой.

— Мне надо вернуться и подготовиться к сегодняшнему вечеру, — сказала госпожа Альфина. — Домициан устраивает сегодня пир в честь какого–то события. — Тут она обратила внимание на острый и подозрительный взгляд Атрета и улыбнулась. — Ему придется придумать новый повод для сегодняшнего празднования, потому что ты бежал. Руф сказал, что пошли слухи, будто он хотел, чтобы тебя привели на пир и показали всем гостям.

— А ты думаешь, тебе разумно будет идти туда? — спросил ее Феофил.

— Будет неразумно не ходить туда. К тому же, меня беспокоит юная племянница Домициана, Домицилла. Ее сердце открыто для Господа, поэтому я хочу воспользоваться малейшей возможностью, которую мне только дает Бог, чтобы поговорить с ней.

Альфина положила руку на плечо Рицпе.

— Тебе нет нужды здесь оставаться, Рицпа. Если хочешь, можешь пойти по этой дороге в криптопортик. Это очень хорошее место, прямо под виллой. Халеву там понравится, да и тебе там будет безопаснее.

— Она останется со мной, — сказал Атрет.

Госпожа Альфина взглянула на него.

— Мои слуги — надежные люди.

Атрет ответил ей холодным взглядом.

— Она останется здесь.

На лице госпожи Альфины отразились понимание и жалость.

— Как хочешь, Атрет. Я вижу, тебе трудно доверять римлянам, даже тем из них, которые желают тебе только добра.

— Особенно, когда у тебя голова, как гранит, — добавил Феофил. Он протянул руку Альфине. — Я провожу тебя до твоей виллы, моя госпожа.

Они пошли по освещенному светильниками земляному проходу и вошли в криптопортик. Это было тихое место, украшенное мраморными арками, красочной росписью, фресками и небольшим фонтаном. Лучи солнечного света освещали помещение через тщательно продуманные отверстия в потолке склепа. Это было подземное укрытие, сокрытое от наземной жизни, уединенное место, ставшее святилищем для тех, кто уверовал во Христа.

— Надеюсь, Атрет присоединится к нам завтра утром и послушает послание Павла.

— Чтобы привести его, мне понадобятся кандалы с цепями и четыре воина в придачу.

Госпожа Альфина повернулась и посмотрела на сотника.

— Что бы ты ни говорил, Феофил, я чувствую, что ты восхищаешься им.

— Как можно не восхищаться человеком, который выжил после десяти лет сражений на арене? — Сотник покачал головой. — Только я не знаю, как достучаться до его сердца. Он смотрит на меня и не видит во мне человека. Он видит во мне только римлянина.

— И что же тут удивительного? — мягко сказала ему госпожа Альфина, многозначительно глядя на него. — Римляне уничтожили его народ, захватили его в плен. С тех пор он постоянно находится под стражей. Даже когда он стал свободным, его, наверное, постоянно охраняли воины. Так что, ты, пожалуй, прав. Атрет судит о человеке по его внешнему виду. — Она улыбнулась. — Сердце человека видит Бог, Феофил. Он свел тебя с Атретом, видимо, совсем не случайно. Пусть же Господь ведет тебя по этому пути.